| РОССИЙСКИЙ ИНСТИТУТ КУЛЬТУРОЛОГИИ |
 |
|
|
| Сетевое сообщество «РОССИЙСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ» |
english  |
Круглый стол «Антропологиия творческой субъективности и креативности: их культурные метаморфозы и история философской тематизации»Руководители круглого стола
Два с половиной тысячелетия философии не просто претендовала на вселенское, космическое знание, но по сути и являлась таковым (размежеванию философии и предметных наук от роду всего два столетия: еще Гегель полагал, что философия является наукой наук — точнее, единственной наукой). Главным основанием такого самопонимания философии была её сконцентрированнность на проблеме разумности мира, от которой производны все другие проблемы, в том числе и проблема человека. Потому субъективность человека мыслилась как подобие Космоса или Бога. Наука открыла природу как развивающуюся по своим имманентным законам, как такой безмолвный горизонт трансценденции, голос (форму явленности) которому предоставляет разум. Но если разум человека сам полагает границу, разделяющую и связывающую его с миром, то этот разум лишен изначального сродства с природой, а человек – от природы данной ему бессмертной души. Однако наука — пафосом которой было познание природы как радикально иного по отношению к мысли — оказалась и обоснована и дезавуирована предрассудком естественного света разума: без него невозможно было поставить задачу познания природы как разумно устроенной, и он же заранее обессмысливал эту задачу предположенным совпадением мысли и бытия. В этом радикальном сдвиге, заново преобразившем конституцию человека, с одной стороны, проявилась проблема нововременного понимания субъективности человека как субъективности конечного мыслящего существа, а с другой — это понимание оказалось дезавуировано идеей естественного света разума. Отсюда и парадоксальный тупик, по своему культурному смыслу аналогичный названной выше проблеме научного познания: модель построения повседневности и замысел новоевропейской цивилизации и культуры оказались построены как самоотчуждение разума, как самоопределение человека, оборачивающейся иллюзией самоопределения в силу предзаложенного в ней совпадения со сложившейся системой устройства общества, экономических отношений, культурной практики. Революционность и консерватизм культуры и цивилизации Нового времени оказывались ликами друг друга. Итогом стала утрата человеческой субъективностью своего трансцендентного измерения, заявленного соотношением конечного мыслящего существа и радикально иного, поскольку это измерение было передано отчужденному тождеству бытия и мышления (под видом абсолютного ли тождества, фихтевского дела-действия, или гегелевского понятия как противоречия), а затем и развенчано в нем. Доминирование естествознания и господство позитивизма превратило субъективность в персону без определенного места жительства, поскольку она ни в естествознании, ни в позитивизме не имеет прописки. Результатом стала трансформация творчества как силы радикально конечной субъективности в креативность как отчужденную способность объективистски, научно-технологически понятой субъективности, истолкованной в духе последовательного исключения метафизики, а значит — изгнания из субъективности ее радикальной инаковости (конституирующей саму субъективность как конечное мыслящее существо). Только с конца XIX и в течение XX в. философия начала всерьез осваивать инициированное ею в Новое время преображение конституции человека. Философия претерпела самый значительный переворот за всю свою историю: отказалась от претензии на всеобъемлющее знание, отдала наукам конкретно-предметные сюжеты, а своим предметом избрала смысл жизни и культуру человека. Парадоксальным образом сосредоточенность философии на существовании и культуре человека привела к элиминации той самой идеи субъективности, которая явилась основанием европейской культурной традиции. Свою классическую тему субъективности философия XX в. превратила как бы в надстройку, обратившись к анализу предшествующих ей и порождающих ее базисов. С одной стороны, это привело к прояснению динамики самого становления субъективности, а также выявлению досубъективных и интерсубъективных реальностей, обнаруживших, что субъективность выражает нечто большее, чем ее непосредственная природа. С другой стороны, субъективность потеряла рациональное обоснование и свое трансцендентное измерение, а значит — свою преемственность с европейской культурной традицией. Можно выделить две основные стратегии. Одна заменила деятельностную природу сознания и субъективности на досубъективные нерефлксивные деятельностные начала: жизнь, волю, производственные отношения, бессознательное, коллективное сознание, институты власти и обмена. Другая стратегия обратилась к конституированию (порождению) субъективности с помощью выразительной энергии языка (или — языковой природы и структурированности бессознательного) и описанию жизни субъективности методами философской герменевтики или к конституированию субъективности через посредство интерсубъективности и культуры. Как нам представляется, продуктивным продолжением обеих стратегий являются шаги в сторону возврата в субъективность ее трансцендентного измерения в феноменологии позднего Э. Гуссерля, философской антропологии М.Шелера и фундаментальной онтологии М. Хайдеггера. Парадоксальным образом эта тенденция к возврату внутрь субъективности ее радикальной инаковости была с иных позиций дополнена постструктуралистским возвратом к присутствию как к форме радикальной инаковости по отношению к мыслящей субъективности (Х. Гумбрехт). В условиях современной культуры образ субъективности как отличающей себя от иного претерпевает ряд метаморфоз. Мир современной коммуникации, где творчество превратилось в креативность, рассчитан на человека неопределенного образа, призванного подстраиваться к постоянно меняющемуся способу потребления. Благодаря современным медиа, практики субъективности оказались в лишенном ценностной вертикали пространстве повседневности. Но важно не упускать из виду, что проблема коммуникации в мире медиа привлекла внимание к способам преемственности культуры субъективности. Эти практики субъективности, хранящие культуру заботы о себе, важны для образования: без них образование как институт культурной преемственности изменяет свою природу, утрачивая связь с субъективностью образовывающего себя человека. С одной стороны, эта утрата грозит погружением человека в растворяющую его коллективность, снимающую вопрос о личной ответственности за поступки, что в условиях современных технологий оборачивается катастрофическими последствиями. С другой стороны, сами практики заботы о себе — без их связи с коллективными формами самоотличения — теряют связь с формами культурного освоения своего тела и основ аффективной и социальной жизни, оставляя телесность, аффективность и социальность за рамками субъективного овладения. Основные темы для обсуждения
Предполагаемый список участниковБогатырева Е. А., доктор философских наук, ведущий научный сотрудник РИК (Москва)Захарченко Е. Г., старший научный сотрудник РИК (Москва) Кудря Д. П., старший научный сотрудник РИК (Москва) Орлов О. А., научный сотрудник РИК (Москва) Файбышенко В. Ю., кандидат философских наук, старший научный сотрудник РИК, (Москва) Гибелев И. В., кандидат философских наук, докторант РИК (Белгород) Шифрин. Б. Ф., кандидат физико-математических наук, доцент кафедры физики ГУАПСП СПб (Государственный университет авиакосмического приборостроения) (Санкт-Петербург) Участники проекта «Хайкумена»Григорий Борукаев, врач-психотерапевт (Санкт-Петербург)Валерия Крестова, журналист (Санкт-Петербург) Дмитрий Евдокимов, программист (Санкт-Петербург) Наталия Хараг, преподаватель, (Санкт-Петербург) Андрей Шляхов, журналист, (Санкт-Петербург) Наталья Седенкова, преподаватель (Самара). Заявленная в концепции круглого стола проблематика является развитием исследовательской работы сектора философских проблем культуры Российского института культурологии.
Книги, подготовленные сотрудниками сектора2005
2009
2010
|
 |
© Дизайн-студия Издательства «ЭЙДОС» |
 |
